Page 11 - RODNIK 68
P. 11
например, после окончания Московского
инженерно-физического института в
течении 15 лет занимался оборонными
исследованиями и разработками. Доктор
наук, профессор. Мало того, еще и генерал-
полковник! Владимир Пастухов – доктор
наук, ведущий научный сотрудник
Курчатовского института. Петр Шилкин неказенного слова молодые, выросшие в
заведовал кафедрой Московского института «догуттенберговскую» эпоху. Вот когда
геодезии и картографии. Ну и так далее… началась магнитофонно-песенная поэзия
Я с детства знал, был уверен, что стану Окуджавы, Галича, Высоцкого. Вот когда
заниматься литературой. Может, оттого что ночами загремели пишущие машинки, на
уже в лет пять умел читать и глотал подряд которых переписывали стихи Цветаевой и
книги, имевшиеся в домашней библиотеке, Пастернака, Мандельштама и Ходасевича,
а мама воспитывала меня на пушкинской Гумилева и Ахматовой. А поэтические
«Полтаве» и других высоких образцах. вечера в Политехническом! Их увековечил
Так что проблема выбора передо мною не в своем фильме «Мне 20 лет» Марлен
стояла: Московский университет, факультет Хуциев. «Было такое чувство, - вспоминал
журналистики! За год до поступления меня эти времена Владимир Буковский, один
устроили на работу (в 16 лет!) в отдел писем из организаторов несанкционированных
редакции газеты «Труд». Это было серьезно властями поэтических чтений у только
и ответственно. И притом - совершенно открытого памятника Маяковскому,
бессмысленно, ибо никаких знаний или - словно понемножку, осторожно все
опыта не набрался. Каждый день тащился расправляют затекшие от долгого сидения
на Пушкинскую, там, в замечательном члены, пробуют шевелить конечностями,
здании бывшего книгоиздательства Сытина, переменить позу, а все тело от этого
теснилась редакция. Отдел писем, точнее, покалывает будто тысячами иголочек.
архив, - на втором этаже. Пожилые тетки Ничто вроде бы не держит – можно и
сидели как куры на насесте, обедать они встать, да отвыкли, отучились стоять на
ходили в ресторан «Баку» на Тверской. У двух конечностях…У нас паролем было
меня хорошо если было в кармане 50 копеек. знание стихов Гумилева, Пастернака,
А после работы мчался в вечернюю школу. Мандельштама».
Трудные времена…
…Хорошо было бы сегодня бросить взгляд Их имен с эстрад не рассиропили,
в прошлое, перелистать подшивки журнала В супер их не тискают облаточный,
«Юность» тех лет. Не знаю, кто тогда «Эрика» берет четыре копии,
возглавлял в славном катаевском журнале Вот и все!
отдел поэзии (известно, что в «Юности» А этого достаточно!
сотрудничали Станислав Рассадин, Фазиль Александр Галич
Искандер, Кирилл Ковальджи – с каждым
из них позднее я познакомился - и еще У Осипа Мандельштама точный и зримый
ряд талантливых и порядочных людей), образ: громада МОГЭСа на Раушской
но многое достойное внимания на его набережной, словно чудовищный дредноут,
страницах появлялось. Именно там впервые увенчанная четырьмя трубами, - нынче они
прочитал стихи Булата Окуджавы, Беллы уже не дымят, да и садов в этой части города
Ахмадулиной. «Юность» дала подборку поубавилось. Хорошо помню эти огромные
стихотворений Ахматовой. Печатали черные трубы, извергавшие дым. Вижу как
начинающих. Мелькнули - первые и наяву улочки и переулки с двухэтажными
последние - три четверостишия юного домиками, фасады некоторых из них
Леонида Губанова. Были напечатаны украшены полуколоннами, а портики
несколько стихотворений московской лепниной; дворики, заросшие зеленью,
школьницы Надежды Солнцевой (жаль, - все то, что бегло и емко изобразил
что одаренная поэтесса, выпустив позднее Мандельштам. Разумеется, в те поры я
единственный стихотворный сборник понятия не имел о том, что в мае или июне
На фото «Дерево-дождь», замолкла). Это, что 31-го года вечно бездомный поэт с женой
вверху: переехал в Замоскворечье. Они поселились
Легендарный театр на называется, на вскидку, - что помню. в начале Большой Полянки в чужой
Таганке. Казалось, стихи пишут все. Как знать, может квартире. Неподалеку, на Якиманке, жил
Слева: быть, эта небывалая ситуация вызвала к приятель Осипа Эмильевича, Борис Кузин.
с Юрием Любимовым жизни ахматовские строчки:
Вдова Мандельштама вспоминала: «Летом
Все в Москве пропитано стихами, 31 года – в полной изоляции, на Полянке,
Рифмами проколото насквозь… обольстившись рекой, суетой, шумом
жизни, он (Мандельштам. – Ю.К.) поверил
Тогда, в конце 50-х – начале 60-х, поэзия в грядущее, но понял, что он уже не войдет
оказалась как нельзя более необходима в него…»
людям. Особенно жаждали искреннего, Старое купеческое Замоскворечье
11